Необычный карнавальный подарок получил Кишинев к своему дню рождения. И в долгу не остался: сразу же ответил — приоткрыл тайну главного сюжета древней карнавальной игры.
Рабле в роли собственной книги
В июльском карнавале «VARA CHISINAUIANA 2023» новые ритуалы переплелись с полифонией драматических импровизаций. И в результате кое-что прояснилось. Может быть, потому, что 12 сюжетов из 14-ти с актерами сыграли зрители. Или потому, что заметным участником игры неожиданно стала книга — карнавальный роман, 600 лет назад написанный мэтром Франсуа Рабле. Кстати, Рабле был врачом и весьма удачно вылечил карнавал от смерти: именно по этой книге Михаил Бахтин заново открыл в ХХ веке стихию карнавального смеха.
Мы ищем новые формы карнавала 16 лет. Но меня не покидает ощущение, что это они нас находят. Вот, например — история о главной карнавальной истории.
Вертолеты и полифония
Студия театральной импровизации ZaO постоянно включала в новый кишиневский карнавал драматические сюжеты, и постановочные, и импровизационные. Правда, проект «Беседы с пространством» на «VARA CHISINAUIANA» мы сыграли впервые, но нечто подобное давно у нас в репертуаре: карнавальное шествие перетекает от локуса к локусу, и в каждой точке актеры играют импро-новеллу, прислушиваясь к тому, какая история хочет раскрыться здесь и сейчас.
Кстати, игра этого года вошла в программу фестиваля Spatii Culturale Alternative. ZaO-карнавалу очень импонирует концепция SCA — превращать самые разные точки Кишинева и Молдовы в места художественного процесса. Парк UTM достаточно странная площадка для театральной игры. Его сокровища — вертолет, локатор, вагон конки, запряженный сюрреалистической парой лошадей из пружин и шестеренок — располагали к парадоксам. Этот музей техники под открытым небом наполнен самой настоящей детской, ренессансной и еще всяческой радостью научных открытий. Честное слово, трактор, поднятый на пъедестал, как скульптура, — уже не совсем трактор!
Новой структурной частью «Бесед» была драматическая полифония. Карнавальное шествие внезапно останавливалось и превращалось в группы, которые на расстоянии друг от друга одновременно играли очень короткие драматические сюжеты. Такого разветвления историй, такого хорового обращения к драме у Студии еще не было. Мы ведь назвали проект «Беседы с пространством». Вот кишиневское пространство нам и ответило, причем именно по поводу карнавальной драмы и ее основного смысла. После этой игры ответ наконец докатился до нас.
То, что сильнее смерти
Вслед за философом Михаилом Бахтиным наша команда ощущала карнавал как упрямую ежегодную инсталляцию Золотого Века — здесь и сейчас, несмотря ни на что. Игровое воплощение истинной реальности, в которой вместо голода — пир на весь мир, вместо неравенства — общность, вместо страха смерти — смех над смертью.
Так оно и есть. Но в основе этого ритуала была драма, история, безграничные вариации сюжета об отмене смерти. Истинная реальность воцарялась после него, в связи с ним. Она воцарялась, когда скорбь и протест героя, утратившего любимое существо, преображались в победу над похитителем-гибелью. Дионис не может смириться со смертью друга и превращает его в виноградную лозу, дарящую радость. Деметра в Элевсинских мистериях оплакивает дочь Персефону. Материнская скорбь достигает такой силы, что сотрясает основы природы, и похитивший девушку бог подземного мира вынужден пойти на уступки: полгода Персефона проводит с Деметрой, а полгода — с мужем, в Аиде.
Замечательный исследователь Ирина Уварова описывала сюжеты смерти и воскресения, бытующие в карнавальной драме о Царе Максимилиане, в молдавской рождественской Маланке. Даже здешняя Капра, которая жадно щелкает деревянным клювом, требуя угощения, каждую зиму непременно умирает от какой-то таинственной стрелы, а потом ее воскрешают смеховыми способами.
Спасительный магический смех — проявление радости, а радость — свойство любви, которая, по древнейшей мифологии, есть основа мира. Вот, собственно, о чем карнавал. Вот его главная формула и тема: любовь сильнее смерти.
Орфей и Эвридика возвращаются домой
Можно возразить, что такие сюжеты — всего лишь ритуальное участие человека в циклах умирающей и воскресающей природы. На самом деле их масштаб неизмеримо шире: это преображение реальности, выбор, этический прорыв. Отмена смерти происходит и в сказках, когда герой устремляется в погоню за Кощеем, похитившим его невесту. И в мифах: Психея спускается в царство мертвых, чтобы вывести оттуда любимого. Между прочим, ей это удается! По научным данным, древнейший миф о спасении всегда провозглашал успех такого путешествия. Если спасение не происходит, значит, история не из самых древних, или же ее финал переделали, чтоб не сказать — переврали. Изначальная информация, которая помогла нашему виду выжить, была другой. Спасибо за исследования по смеховой мифологии научному консультанту ZaO-Театра, доктору хабилитат Жозефине Кушнир!
В карнавальном сюжете смерть присутствует не потому, что она неизбежная часть мироздания, а лишь затем, чтобы ее карнавально отменили именно на уровне космогонических законов. Смерть заманивают в карнавал. А может быть, она и сама хочет, чтобы ее преобразили. В ZaO-карнавале много лет смешную Смертушку разоблачали в буквальном смысле слова — снимали с нее черные лохмотья, под которыми оказывалась Коломбина в разноцветном наряде. Но это была не драма, а смеховой ритуал.
Теперь мы знаем, что в карнавале хотя бы нелинейно, намеком должен обретаться драматический сюжет об отмене смерти. Потому что драма — необходимый уровень погружения смеховой магии в жизнь. Сюжет может быть вообще неузнаваем, и поиск его следа в игре станет поиском и обретением главной карнавальной темы — помните? Там было что-то про любовь…
Текст: Елена Кушнир
Фото: Инна Гордеева
